Закулисная история WSOP или победа Криса Манимейкера, какой вы её не знали

Закулисная история WSOP или победа Криса Манимейкера, какой вы её не знали.

Недавно мы отмечали десятилетнюю годовщину оглушительной победы Криса Манимейкера в Главном событии Мировой серии покера 2003 года. Это была искра, воспламенившая фитиль «покерного бума». 

О триумфе Манимейкера, скромного бухгалтера, в одночасье ставшего богатым и знаменитым, рассказано и написано столько, что его история кажется устаревшей и неактуальной. 

Но так ли это? 

Эту историю сопровождало множество закулисных вещей, о которых никому ничего не известно. Кулуарные обстоятельства, которые видели очень немногие люди. События, связанные с упадком и окончательным исчезновением с карты Лас-Вегаса одной из его достопримечательностей – казино «Подкова». Осторожные перешёптывания о том, что действительно думают обо всём этом некоторые влиятельные люди. Хаос, разразившийся в то самое мгновение, когда покер переживал свой самый славный момент. Закулисные события, связанные с телетрансляцией Мировой серии покера, когда в том году она начала широко освещаться. Личные ссоры и конфликты среди руководящего персонала, в которые я был вовлечён и которые сформировали мою собственную карьеру и карьеру других людей. Невероятные истории, происходившие глубокой ночью в покерной комнате «Подковы», в некоторых из которых участвовали члены семейства Биньонов. 

Я планирую поведать вам что-нибудь об этом. Однако некоторые детали я не могу раскрывать до тех пор, пока ещё живы некоторые люди. 

В этой серии моих статей (с количеством и объёмом которых я ещё не определился – скорее всего, я буду писать до тех пор, пока мне не надоест), я обращусь к тому изумительному году для покера, который невероятно повлиял на игру. В то время я работал директором рекламной службы на Мировой серии покера (сезонно), а также был директором по связям с общественностью в казино «Подкова» (на постоянной основе). 

Об этих событиях я пишу впервые. 

Перед бурей: казино «Подкова» (2002)

Турнир Зала славы 2002 года был настоящей катастрофой. Это был колоссальный провал, после которого турниры Зала славы больше не проводились. Необходимо отметить, что турнир Зала славы в те годы был по-настоящему большим событием. Джек Биньон проводил по два крупных турнира каждый год – это были WSOP и турнир Зала славы. Турниры Зала славы обычно представляли собой дюжину турниров, проходящих параллельно со WSOP, победители которых получали золотые часы, украшенные эмблемой казино «Подкова». Перед последним турниром было официально объявлено о последнем наборе в Зал славы покера. 

К сентябрю 2002 года от Зала славы, как и от самой «Подковы», осталась лишь тень былого величия. Тот последний турнир, сама атмосфера которого была пропитана обречённостью, проходил, как и все предыдущие 15 лет, в нижнем этаже «Подковы». Но в тот раз произошла одна курьёзная вещь – никто из известных игроков там не появился. Игроки с большим именем, Дойл Брансон и Чип Риз, по-прежнему бойкотировали «Подкову» из солидарности с Джеком, что, бесспорно, сильно повлияло на число участников турнира. В некоторые турниры заявилась всего дюжина игроков. Какие-то даже были отменены. Это был конфуз. 

Важной причиной упадка Зала славы были вражда и раскол в семье Биньонов. Глава семейства Джек Биньон и его сестра Бекки Бенен (примечание: Бекки Биньон вышла замуж за Ника Бенена и поэтому стала Бекки Бенен) вели ожесточённую борьбу за власть, что в конечном счёте раскололо семейную империю пополам. Масла в огонь подливало нашумевшее дело об убийстве в семье Биньонов (их брат Тедди был, как утверждалось, убит своей подругой стриптизёршей), следствием чего стало повышенное внимание прессы к казино и к самому эксцентричному семейству. 

По договору, заключённому в 1998 году после продолжительной междоусобицы, Джеку отошли два его новых и чрезвычайно прибыльных заведения в Божер-Сити (штат Луизиана) и Тунике (штат Миссисипи), а также права на строительство ещё одного казино в Хаммонде (штат Индиана), в непосредственной близости от Чикаго. В то же время Бекки получила контроль над главной семейной собственностью – казино «Подкова» в центре Лас-Вегаса. Вместе с «Подковой» к ней отошли и права на Мировую серию покера. Это было одной из причин, по которой Джек впоследствии основал собственную серию турниров под названием Jack Binion World Poker Open, которая проводилась каждый январь с 2000 по 2005 год. Турниры, проводимые Джеком, были настолько же крупными и успешными, как и WSOP. Можно только догадываться, что бы могло произойти, если бы не известные события 2003 года и окончательное закрытие казино «Подкова». 

В то время как прибыль от заведений Джека текла рекой, Бекки теряла деньги и свою репутацию. Справедливости ради, нужно сказать, что в наследство ей достался полный хаос – её ситуация была такова, словно она приняла на себя командование Титаником после столкновения с айсбергом. К 2002 году «Подкова» начала проявлять серьёзные признаки упадка. Здание казино порядочно обветшало. Ковровое покрытие износилось и местами даже порвалось. Дошло до того, что в одном месте в самом центре казино низкооплачиваемый и, без сомнения, перегруженный работой служащий «починил» огромную прореху в жёлто-красно-чёрном ковре с помощью… серебристой изоленты! Это уродство – две длинные полоски серебристой изоленты поверх тёмного ковра, надолго превратившиеся в норму, – наглядно символизировало собой кризис, в который погрузилась «Подкова». 

Казино действительно стало выглядеть неприглядно. Всё внутри пропахло дымом. Телевизоры в гостиничных номерах были сломаны, и их месяцами никто не чинил. В некоторых их них по-прежнему использовались устаревшие комнатные антенны. Цена за номера упала до $19 за ночь, но в них всё равно никто не селился. «Подкова» была мучительным напоминанием того, что «старый» Лас-Вегас стремительно исчезает и скоро от него, словно от миража в пустыне, вообще ничего не останется. Казино было вымирающим динозавром, доживавшим свои последние дни. Всё меньше и меньше туристов посещало исторический центр города, а те из них, которые там задерживались, не испытывали сильной тяги к азартным играм. Средоточие игорной жизни и развлечений сместилось к району Стрип, который по сравнению с историческим центром смотрелся даже не другой страной, а другой планетой. 

Вот в такую невероятную обстановку я попал осенью 2002 года, когда меня пригласили в казино «Подкова» на должность директора по связям с общественностью, чтобы выправлять пошатнувшийся имидж заведения. Нет, на недостаток внимания СМИ мы не жаловались, бесплатной рекламы казино было более чем достаточно. Мы получали больше внимания от прессы, чем Стив Винн (строительный магнат, сыгравший важнейшую роль в возрождении и расширении района Стрип в 90-е годы). Газеты писали о нас на первой полосе. Но сами заголовки и статьи никуда не годились. 

В течение долгих лет пресса копалась в грязном белье Тедди Биньона, публикуя сенсационные материалы о его наркотической зависимости и увлечении стриптизёршами, а после скандального дела об убийстве Теда все секреты семьи Биньонов окончательно вылезли наружу. По мере того, как дела становились всё хуже и хуже, сотрудники казино начали давать неофициальные интервью прессе о царившей в «Подкове» испорченной атмосфере, акцентируя внимание на происходящие там ужасы и даже случаи насилия. В печати появились утверждения о плохой работе менеджмента. Деньги просто «исчезали» из кассы. Проблемы росли как снежный ком: конфликты с профсоюзами, текучка среди дилеров, невыплаченные долги, судебные иски, невыплаты по медицинским страховкам, проблемы с налогами, нарушения игорного законодательства... Это был настоящий сумасшедший дом, форменный хаос. 

И подумать только – я ведь даже не подавал туда заявление на работу! 

Я переехал в Лас-Вегас за несколько месяцев до этого и регулярно проводил время в покерной комнате «Подковы». Мой близкий друг Джордж Фишер занимал в то время в «Подкове» должность директора по покерной деятельности. Он буквально жил внутри отеля и был одним из важнейших людей, имевших реальную власть в заведении. Такими полномочиями его наделил Ник Бенен (супруг Бекки), о котором я подробно расскажу чуть позже. 

Джордж знал, что у меня был опыт работы в политике, и предложил мне постоянную работу в «Подкове», что, честно говоря, меня поначалу совсем не заинтересовало. Я переехал в Лас-Вегас с явной целью НЕ работать. Я собирался играть в покер, ставить на спортивные события и попутно заниматься своими писательскими делами. Мне было совершенно не интересно сидеть в деловом костюме за рабочим столом и вкалывать в офисе без окон с девяти до пяти. Но когда Джордж объяснил, что я смогу продолжать работать над собственными проектами и делать многое из того, что мне нравится, включая игру в покер, ставки на спорт и даже выпивку на рабочем месте, его предложение стало слишком хорошим, чтобы от него можно было отказаться. 

Мне был предложен оклад в размере $50 000 в год, полный соцпакет и премия за работу на WSOP (ещё около $30 000). Если подумать, это была невероятная удача – получать около 80 тысяч в год и при этом тусоваться с азартными игроками, иметь бесплатную выпивку и играть в покер в казино, в котором я в любом случае проводил бы массу своего свободного времени. Да тут и думать было не о чем. 

Но затем произошла забавная история по дороге на форум.

Меня чуть не уволили в первый же день работы. 

Вернее, меня всё-таки уволили. А затем снова приняли на работу. 

Джордж Фишер был в панике. Он срочно вызвал меня в свой кабинет. Назревала большая проблема, а я ещё даже не приступил к выполнению своих обязанностей. «Дело пахнет жареным», – сказал он. В чём была проблема, никто не знал. Вскоре всё выяснилось. 

Я был «вызван». Это означало, что мне предстояло то, что в криминальных кругах называется «стрелкой». 

И я с дрожью ждал этой «стрелки». 

Мне была назначена встреча ни с кем иным как с Ником Бененом – тёмной и таинственной фигурой, по слухам, негласно управлявшей «Подковой». 

Игорная лицензия и право собственности на казино «Подкова» были оформлены на имя Бекки. Она, конечно, принимала какие-то самостоятельные решения по управлению заведением. Но реальную власть сосредоточил в своих железных руках её муж Ник. Вместе с со своим сыном Бенни Бененом (внуком покойного Бенни Биньона, основателя «Подковы») они приняли на себя б?льшую часть дел, относившихся непосредственно к игорному бизнесу. 

Поскольку Ник не смог получить от Игорной комиссии Невады лицензию на своё собственное имя (воздержусь от комментариев по этому поводу), ему было запрещено принимать любые руководящие решения в казино. Поэтому в дневное время он сидел в своей комнате в семейном имении Биньонов и рявкал на подчинённых по телефону. Этими подчинёнными были Джордж, Уоррен Шеффер, ещё несколько человек и, наконец, я. Работать на него было словно работать на Волшебника страны Оз или Аль Капоне, раболепствуя перед высоким и устрашающим господином, носящим тёмные солнечные очки даже в помещении (см. фото). 

Ник был одним из тех, с кем было лучше не связываться. Те, кто вставал у него на пути, испытывали на себе все прелести общения со знаменитой службой безопасности «Подковы». Все, кто был знаком с реальным положением дел, опасались Ника. Придя к власти, он ввёл в заведении военную дисциплину. Галстук у каждого служащего был в идеальном порядке. По слухам, он увольнял людей по малейшему поводу, и некоторые из этих слухов, как я впоследствии убедился, были небеспочвенными. 

Правда это или нет, но факт в том, что Ник имел репутацию гангстера и выглядел точь-в-точь как персонаж из «Крёстного отца». Позже он даже признался мне, что убил кого-то – по его словам, в целях самообороны. (Я не помню, убил он одного человека или двух, но точно помню, что меньше трёх.) Но поскольку Ник никогда не был судим, это, пожалуй, и вправду была самооборона. 

В казино Ник вёл себя как Атилла Гун. На этот счёт есть множество жутких историй, в которые сложно поверить. Поговаривали, например, что однажды он швырнул в затылок ничего не подозревавшего сотрудника горячую сосиску. Это происшествие даже попало в газеты. 

Ник также умел пускать в ход своё обаяние. Страстный книгочей и большой любитель истории, он сыпал философскими цитатами словно университетский профессор и рассказывал интереснейшие истории. (Он хорошо знал Роберта Мэхью, доверенное лицо Ховарда Хьюза, и даже обладал коллекцией его личных записей – воистину бесценным сокровищем.) Ник знал каждого в городе как среди воротил игорного бизнеса, так и среди игроков. Кроме того, он знал об игорном бизнесе и управлении казино больше любого другого человека, которого я когда-либо встречал. 

Это был человек с глазами хищника. Каким-то непостижимым образом он умел вычислять шулеров и небрежных дилеров, просто мимоходом прогуливаясь по казино (позже я неоднократно был свидетелем подобного). Некоторые из этих навыков Ник приобрёл во время работы в игорных заведениях бывшей Югославии, где он прожил некоторое время. Он собаку съел на игорном бизнесе и отлично разбирался в тонкостях сферы развлечений. 

Стоит упомянуть и о событиях, которые предшествовали моей «стрелке» с Ником. 

К осени 2002 года в «Подкове» успело потерпеть фиаско много очень хороших людей. Одним из них был Том МакЭвой, чемпион мира по покеру 1983 года, который был нанят для управления покерной комнатой. Он продержался всего месяц. Сменившая его Кати Вуд, преданная дочь турнирного директора WSOP Роберта Томпсона, тоже долго не протянула. Она была близка с Бекки и покинула «Подкову» ещё до того, как там начали возникать неизбежные конфликты, большинство которых было связанно с печально известной Мировой серией 2002 года. Той самой, известной своей худшей в истории бренда атмосферой. Ни один покерный турнир не сравнится с тем цирком, который творился в «Подкове» в апреле и мае того года. 

Мировая серия покера 2002 года представляла из себя форменный бардак. Просто в голове не укладывается, до какой степени. Полная катастрофа во всех смыслах. Дилеры и персонал публично угрожали забастовкой из-за разногласий по поводу зарплаты и распределения чаевых. Подогреваемое мельчайшими подробностями разбирательства по делу Теда Биньона, всё, что имело отношение к ежедневной мыльной опере, творившейся в «Подкове», освещалось в газетах, зачастую на первой полосе. 

Акции протеста дилеров и персонала жестоко подавлялись руководством казино, а забастовщики объявлялись «предателями». Бенены расправлялись не только с неугодными работниками, но и с заступавшимися за них игроками – это была одна из причин, по которой Дойл Брансон, Чип Риз, Билли Бэкстер и другие легенды покера в течение многих лет бойкотировали «Подкову». 

Одним из игроков, раскритиковавших руководство казино, был Пол Филипс, молодой и подающий большие надежды профессиональный турнирный игрок, озолотившийся на продаже собственной интернет-компании во время бума доткомов в конце 1990-х годов. К 2002 году Филипс переключился на турниры по покеру и быстро снискал большое уважение в покерной среде. 

В интервью одному из городских журналов Филипс в присущей ему манере высказался в поддержку уволенных дилеров. Когда после этого «изменник» Филипс был замечен играющим на деньги в покерной комнате «Подковы», охрана нагло вытащила его из-за стола и сию минуту препроводила в печально известную комнату в глубине здания, где его уже поджидал Ник Бенен. Выйдя оттуда, Филипс опубликовал на покерных форумах свою версию этого инцидента. Сказать, что он был напуган, значит не сказать ничего. Кончилось тем, что Филипсу запретили посещать «Подкову» и зачитали официальное предупреждение о том, что если он ещё раз там появится, то будет арестован за посягательство на частную территорию. Как для игрока в покер Пола Филипса Мировая серия покера 2002 года была закончена. Но деспотичная стратегия Ника Бенена имела отрицательные последствия, обострив и без того натянутые отношения между Бекки Бенен, формально управлявшей заведением, и игроками. Бекки стали ненавидеть и смешали с грязью. Но это была не её вина: истоки конфликта крылись в диктаторской политике Ника. 

Затем произошёл скандальный инцидент с Рассом Хамильтоном. До того, как все узнали, что Расс был шулером, он пользовался большим уважением в покерных кругах. Чемпион мира по покеру 1994 года более десяти лет регулярно участвовал в проходящих в «Подкове» играх на деньги. Но Ник каким-то образом разглядел в Рассе мошенника и поклялся максимально осложнить жизнь бывшему чемпиону. 

Ирония в том, что инстинкты не обманули Ника насчёт Хамильтона. В течение нескольких следующих лет я безрезультатно пытался выяснить, что же такого Нику удалось узнать о Рассе, что вызвало в нём такую ярость, и как ему это удалось. Конечно, это произошло задолго до скандала с покер-румом Ultimate Bet в 2007 году, когда правда о Хамильтоне наконец вышла наружу. Ник почуял в нём неладное одним из первых и был единственным, кто не просто не желал целовать ему задницу, а ещё и задал хорошую трёпку. В течение нескольких следующих лет, когда речь заходила о том позорном мошенничестве, Ник поддразнивал меня, часто употребляя при этом фразу «твой приятель, Расс Хамильтон». Я и по сей день понятия не имею, как Нику удалось вывести этого гнусного слизняка на чистую воду задолго до того, как тот явил миру свою мерзкую сущность. Стоит отметить, что эта догадка была одной из тех вещей, которыми Ник порой приводил меня в восторг. 

Меня не было в «Подкове» той ночью, но если верить многочисленным свидетелям, находящимся тогда в покерной комнате, включая легендарного начальника ночной смены Тони Шелтона, Ник прогневался на Расса до такой степени, что надругался над одной из самых почитаемых покерных святынь. Хуже того, это видели десятки людей. 

Позади покерной комнаты размещалась знаменитая Галерея чемпионов с портретами всех чемпионов мира начиная с 1970 года. Попасть на эту стену значило войти в историю. Каждый хотел видеть свою фотографию рядом с Дойлом Брансоном, Джонни Моссом, Стю Унгаром, Джонни Ченом и всеми остальными. Поскольку в 1994 году, за восемь лет до описываемых событий, Хамильтон в этом же самом здании выиграл чемпионат мира по покеру, его портрет гордо висел среди других победителей. 

Поговаривали, что в ту ночь Ник был сильно пьян. Впоследствии я часто выпивал вместе с ним и могу сказать, что не верю в эту версию. Скорее всего, он не был пьян, а просто немного выпил, что было для него в порядке вещей. Гнев, а иногда и насилие, тоже были для него вполне обычным делом, однако в газетах тот случай был преподнесён ни много ни мало как «пьяный дебош». Но я на это не купился. 

Однако не вызывает сомнений, что действия, совершённые Ником, были следующими. Он велел техперсоналу принести ему ломик, прорвался с ним к облицованной панелями стене, на которой располагалась Галерея чемпионов, и сорвал оттуда портрет Хамильтона. Стеклянная рамка с фотографией улыбающегося Расса, застывшего в чемпионской позе, упала на пол и разлетелась на мелкие куски. Свидетели утверждали, что Ник прокричал при этом что-то вроде: «Мы не потерпим шулеров на этой стене!», а затем бросился вон из здания. 

Ослепительная пустота на том месте, где прежде с почётом висел портрет Расса Хамильтона, в покерном мире мгновенно стала притчей во языцех. Об этом знали все, даже за рубежом. После этого происшествия многие просто боялись посещать казино. Акт вандализма был совершён Ником с такой злобой, что на древесине остались глубокие царапины от ломика. Ирония в том, что в то время Расс почитался всеми как герой, а Ник Бенен, и без того многими ненавидимый, для покерных игроков с того момента стал своего рода Дартом Вейдером. 

Теперь вы понимаете, что представлял из себя человек, с которым мне предстояло встретиться в глубине тёмного и пустого кафетерия в подвале «Подковы» в свой самый первый рабочий день.

В тот момент я ещё не осознавал, что «стрелка» с Ником Бененом станет одним из важнейших моментов в моей карьере. 

Если бы я тогда не выстоял в открытом противостоянии с ним, то впоследствии наверняка бы не работал на Мировой серии покера и вообще в покерном бизнесе. Чёрт возьми, да я бы сейчас, наверное, пропадал на какой-нибудь вшивой автозаправке. 

То, что произошло в следующие сорок минут, не только переопределило направление моей карьеры; я также получил важный урок, которым хочу поделиться. 

В песне Криса Кристофферсона «Me and Bobby McGee», которую исполняла Дженис Джоплин, есть одна незабываемая строчка: «Свобода – это всего лишь слово, означающее, что терять уже нечего». 

Основная тема песни заключается в том, что истинная свобода наступает тогда, когда ты не боишься ничего потерять. Например, если я не боюсь потерять работу, я могу делать и говорить те вещи, на которые другие работники никогда бы не осмелились. Я могу свободно говорить то, что думаю. В тот раз именно так и получилось. 

Мне было приказано прийти в кафетерий. Немедленно. Ник уже поджидал меня там. Джордж был убеждён, что меня сейчас уволят. Его помощник, трудолюбивый мужчина по имени Стив МакДональд, просто сидел и качал головой. Он уже работал в «Подкове» какое-то время, но с Ником никогда не встречался. Дело было в том, что на «стрелку» вызывались либо самые верные сообщники Ника, либо те, кому предстояло получить от него серьёзную взбучку. 

Моя проблема была в том, что я совершенно не понимал, в чём успел провиниться. 

Я спустился в безлюдный кафетерий, расположенный в подвальном этаже. Да уж, подходящая обстановка. В дальнем углу за большим круглым столом, размещённым в отдельной нише, сидел безукоризненно выглядящий мужчина пятидесяти с лишним лет. На нём были тёмные очки в роговой оправе с толстыми линзами. Он сидел совершенно один с чашкой кофе и ни с кем не общался. Перед ним на столе лежала папка, доверху набитая бумагами. 

Ник словно сошёл с экрана фильма про старый добрый Лас-Вегас. Лучшей иллюстрации той эпохи и представить себе нельзя. Думаю, большинство людей, попав в такую ситуацию, просто послали бы всё это к чёрту и не стали связываться. Какой смысл работать в сумасшедшем доме, где присутствует такая атмосфера? 

Однако моё любопытство пересилило. Я хотел выяснить, откуда у меня возникли эти проблемы. 

Увидев меня, Ник даже не потрудился встать. Это был плохой знак. 

Я подошёл к столу. Ник протянул свою руку. Я пожал её. 

 «Садись», – сказал Ник. 

Я подчинился. 

 «Скажи мне, кто ты?», – спросил он. 

 «Простите… Кто я?», – я не мог поверить своим ушам. – «Меня зовут Нолан Далла. Джордж Фишер попросил меня прийти сюда и встретиться с вами». 

 «Расскажи мне немного о себе. Я хочу знать больше». 

Я коротко поведал ему о том, где учился и работал, что заняло около 30-40 секунд. 

Ник не был груб, но и любезностью тоже не отличался. Услышав, что я жил и работал в Румынии, Ник сообщил, что работал в соседней коммунистической стране – Югославии. 

 «Итак, Джордж сказал мне, что ты собираешься стать главой нашей пиар-службы», – сказал он. 

 «Да, именно так». 

 «Видишь ли, тут есть серьёзная проблема. В прошлом ты говорил о нас очень интересные вещи. Взгляни сюда». 

С этими словами Ник раскрыл папку, в которой оказались распечатки десятков моих постов на различных интернет-форумах, а также статьи для журналов Card Player, Poker Digest и других. Некоторые фразы были выделены жёлтым. Эти материалы ему предоставил Федерико Чиаво, выполнявший для Бененов работу, связанную с информационными технологиями и разного рода расследованиями. Одна статья лежала на самом верху. Когда я посмотрел на неё, мне наконец стало ясно, почему я был вызван и зачем здесь оказался. 

 «Что это за чертовщина?», – спросил Ник. 

Ник держал в руках мою язвительную статью с передовицы журнала Poker Digest. В статье я высказал мнение, что после печально известных событий «Подкова» не должна больше оставаться хранителем такой жемчужины покера, как WSOP. Обеспокоенный увольнениями дилеров и тем, что случилось с моим другом Полом Филипсом, я разглагольствовал о том, что покерному сообществу следует попытаться сменить собственника Мировой Серии Покера. 

Естественно, Ник и остальные Бенены были от этого не в восторге. 

Скрывать мне было нечего. Всё было чёрным по белому. В тот самый момент я смирился с тем, что меня наверняка уволят в первый же рабочий день, но это меня совершенно не беспокоило. Именно тогда мне и вспомнилась та строчка из песни Джоплин: «Свобода – это всего лишь слово, означающее, что терять уже нечего». Что я мог потерять, высказав ему в глаза правду-матку в резкой, но уважительной манере? 

 «Да, это я написал», – подтвердил я. – «На Мировой Серии Покера этим летом творилось полнейшее безобразие. Но я здесь, потому что хочу сделать её лучше». 

Когда я говорил, Ник смотрел на меня и, возможно, изучал, хотя за тёмными очками сложно было разглядеть, что же он на самом деле думает. 

 «Мистер Бенен, вы наняли меня на должность вашего директора по связям с общественностью. С этого момента я стану вашим адвокатом, вашим доверенным лицом. Моя работа заключается в том, чтобы представить вас в наилучшем свете; возможно, я даже дам несколько советов, которые вы можете как принять, так и отвергнуть. Я бы хотел работать здесь и сделать это место лучше, если вы дадите мне шанс». 

Я не знаю, как и почему это случилось, но характер разговора с этого момента коренным образом изменился. Оглядываясь назад, мне кажется, что на Ника произвело впечатление то, что я сказал всю правду ему в лицо и продемонстрировал свою преданность, вёдя себя с ним на равных. Даже несмотря на то, что у нас были некоторые разногласия. Хотя, возможно, в тот день у него просто было хорошее настроение. Так или иначе, с этого момента я стал его другом и доверенным лицом. 

«Называй меня просто Ник», – настоял он. 

После нескольких минут непринуждённой беседы произошло нечто поразительное. Наш диалог был настолько впечатляющим, что я запомнил его слово в слово. 

«Так что мы можем сделать для того, чтобы вернуть покерных игроков? Нас все ненавидят. Как мы можем сделать Мировую Серию лучше?» 

Перед тем, как пойти на встречу, к этому разговору я специально не готовился. Но первым, что пришло мне в голову, было происшествие с Рассом Хамильтоном и та ослепительная пустота на стене Галереи чемпионов. Это был позор как для WSOP, так и для всего покерного сообщества. 

 «Вы должны повесить Расса Хамильтона обратно на стену», – сказал я. 

Ник взял паузу. Пауза была долгой, как будто всё это время он размышлял. Затем он кивнул мне в знак согласия. Прошло ещё добрых двадцать или тридцать секунд, прежде чем он потянулся к телефону. Последовал невероятный по содержанию телефонный разговор. Он набрал «0», чтобы соединиться с оператором «Подковы». 

 «Дайте мне инженеров!», – потребовал он. 

Несколько секунд спустя я услышал его часть диалога. 

 «Я хочу, чтобы вы взяли ещё одну фотографию Расса Хамильтона, спустились вниз и повесили её обратно на стену», – приказал он. – «Приступайте прямо сейчас». 

И повесил трубку. 

 «Что-нибудь ещё?». 

Что за чертовщина? Несколько минут назад я был на волоске не только от увольнения, но и, возможно, от серьёзной взбучки в закрытой комнате. А теперь я называю его Ник и даю советы, как загладить ущерб от инцидента с Рассом Хамильтоном. И он мне подчиняется! 

 «Так, чего ты ещё хочешь?». 

 «Мммм, мммммм, ммммм…», – по какой-то причине я не мог думать ни о чём другом. 

 «Пойди к охране и скажи, чтобы они выдали тебе персональный мобильный телефон», – сказал Ник. – «Скажи, что это я так распорядился. Я буду звонить тебе на этот телефон, когда нам понадобится друг с другом поговорить, ладно?». 

Вскоре меня должны были подключить к прямой телефонной линии с Ником, по которой он мог звонить мне в любое время дня и ночи. 

 «Что-нибудь ещё?», – спросил Ник. 

 «Нет, пожалуй», – ответил я. 

 «Тебе вообще нужны деньги? Занять тебе?», – поинтересовался Ник. 

Я не мог поверить в происходящее. 

 «Нет, всё в порядке. Но спасибо за предложение». 

Ник заострил на этом внимание, настаивая на том, что если я нуждаюсь в деньгах, мне стоит лишь попросить. Довольно неожиданно было услышать такой вопрос от своего начальника; возможно, подобным образом он хотел получить контроль над человеком, которому предстояло работать на «Семью». Ник объяснил, что в кассе казино мне будут предоставлены особые привилегии, а именно, я смогу брать оттуда любую сумму денег в любое время и практически на любые цели. 

Я начинал чувствовать себя проклятым Мейером Лански (один из наиболее влиятельных американских мафиози).

В 2003 году фундамент Мировой Серии Покера практически полностью погрузился в пучину развала и банкротства. Но знаете - в этом не было ничего удивительного...

«Подкова» была самым настоящим шоу уродцев. 

Ни один день не обходился без случаев из разряда «чёрт возьми, вы не поверите!». 

Вот картина типичного рабочего дня: в букмекерскую контору ввалились бомжи и с комфортом устроились на тамошнем мебельном гарнитуре. В баре прописались проститутки. В буфете ковбои по соседству с гангстерами уплетают за обе щёки горячие сэндвичи с копчёной говядиной и жадно запивают их крем-содой, а на десерт - драки врукопашную. Всюду снуют подвыпившие посетители. Многие из них душевнобольные люди. Вон парочка пытается провернуть карточное шулерство. А вот очевидные наркоторговцы и их клиенты. 

Всех этих психов не перечислить. 

Одним из наиболее омерзительных регулярных посетителей был старый брюзга Сэм Энджел – пожалуй, самый гадкий человек, когда-либо живший в Лас-Вегасе, что говорит о многом. Катала и по совместительству владелец ломбарда, Энджел был дьяволом во плоти. К тому времени, когда я имел несчастье с ним познакомиться, Энджелу уже перевалило за восемьдесят. Его пузо нависало над штанами, ширинка которых часто была расстёгнута. Однажды кто-то шёпотом намекнул ему об этом, но Энджел ответил, что ему всё равно. 

Гадкий старик постоянно носил клетчатое пальто кричащего цвета, которое годами не чистилось, а ещё обильно ругался матом, не обращая внимания на то, какие люди находились рядом с ним. Старый краб с очень ироничной фамилией, Энджел зависал в «Подкове» многие годы подряд. За десять лет до описываемых событий он был в дружеских отношениях с главой семейства Биньоном – Бенни, после смерти последнего которого стал водить дружбу с его сыном Джеком. И того, и другого Энджел пытался уговорить организовать переносной ломбард прямо внутри казино, объясняя свою идею тем, что некоторые игроки, придя в отчаяние, будут закладывать свои кольца, часы и драгоценности, лишь бы добыть денег на игру. К счастью, идея так и не снискала одобрения ввиду её очевидной бестактности. 

Однако к 2002 году «Подкова» оказалась в настолько сложном финансовом положении, что руководство было готово предпринять любые шаги, лишь бы исправить ситуацию. И вот Энджелу разрешили поставить рядом со стойкой регистрации в отель пару раскладных столов – в точности таких, какие можно увидеть на блошином рынке – и его лавочка начала свою работу. При мне он сидел на своём посту по 12 часов в день, часто отлучаясь пропустить пару бокалов Heineken», или полудить в покер, безостановочно извергая отборный мат и оскорбления в адрес тех, кто ему не понравился. 

Были в «Подкове» и другие пикантные персонажи. Одного из них звали Трепач. Серьёзно, это была его настоящая фамилия. Трепач был так называемым «другом семьи». Подобный статус в «Подкове» давал особые привилегии, поэтому Трепач был практически неприкасаем и мог делать всё, что захочет. Меня он ненавидел. Начиная с того самого дня, когда мы впервые встретились, ненависть между нами не угасала ни на миг. 

Трепач был ходячей бочкой желчи. Причем, говоря «бочка», я не преувеличиваю: весом килограмм в 110 при росте полтора метра, со стороны Трепач сильно напоминал шар для боулинга. Трепач ходил как утка, переваливаясь с ноги на ногу. 

Однажды этот персонаж оказался фигурантом самого странного кадрового решения в истории игорного бизнеса. За несколько лет до этого случая Трепача наняли управлять букмекерской конторой «Подковы», и под его руководством она превратилась из станка печатающего деньги в сломанный автомат по продаже кофе. До сих пор непонятно, зачем этого идиота вообще пригласили что-то делать. Пользы от Трепача не было никакой, да и обаяния у него было меньше, чем мозгов. 

К тому времени, как Трепачу разрешили продолжить работать на полную ставку, ему было уже почти восемьдесят лет. Никчемный старик, однако, не прекращался вести себя как важная шишка. Позднее контроль над букмекерским отделом (а позже и покерной комнатой) перешел в руки безупречного Уоррена Шеффера. Но до этого ещё пару лет за положением дел в конторе приглядывал Трепач. Хотя я даже не уверен, знал ли он что такое разница в счёте. Неудивительно, что казино тратило огромные деньги только на то, чтобы оставаться на плаву. 

Несмотря на тот факт, что формально я подчинялся непосредственно Нику [Беннену], я установил тесный личный контакт с его сыном Бенни Бенненом. (Напомню, он в свою очередь был внуком Бенни Биньона.) Несмотря на то, что юный Бенни вёл образ жизни плейбоя и имел подлинные связи с некоторыми представителями преступного мира, он, тем не менее, был посвящён в семейный бизнес. Он никогда не отходил от дел и участвовал в принятии большинства решений. Более того, Бенни не страдал разрушительными привычками, которые на его месте погубили бы многих других – не употреблял наркотиков, почти не выпивал и был неизменно учтивым со всеми людьми, с которыми ему приходилось иметь дело. Я очень полюбил и зауважал Бенни за эти черты его характера. 

Но, как и его отец, Бенни имел жилку жестокости. Его драка с игорным магнатом Бобом Ступаком в ресторане Piero’s наделала шума в местных газетах. 

Я ввожу Бенни в свой рассказ, потому что он как магнит притягивал к себе некоторых самых диковинных личностей в истории Лас-Вегаса. Одним из них был наёмный убийца и вечный уголовник по имени Р. Д. Мэтьюз. В те времена здоровье Мэтьюза, которому тоже было около восьмидесяти лет, сильно пошатнулось. На одном глазу он носил чёрную повязку. Глубоко внутри, однако Мэтьюз оставался молодым. По слухам, он тоже приложил руку – в прямом смысле этого слова – к той пресловутой драке с Бобом Ступаком в ресторане Piero’s. 

И не только поэтому господина Мэтьюза никто не считал просто дряхлым пенсионером: этот человек, возможно, был причастен к одному из самых известных преступлений в мировой истории. Своей дурной славой он был обязан тесным связям с покойным Джеком Руби (владельцем стрипклуба в Далласе, который застрелил Ли Харви Освальда). Поговаривали, что Мэтьюз был одним из трёх «бродяг», которых видели на железнодорожных путях на возвышенности неподалёку от района Дили Плаза в Далласе в тот роковой день, когда был убит президент Кеннеди. Некоторые даже утверждали, что Р. Д. Мэтьюз был так называемым «вторым стрелком» в том деле. Правда это или нет, но его сомнительная репутация и общеизвестные связи с организованной преступностью в Далласе (а впоследствии, видимо, и в Лас-Вегасе) делали все эти предположения, безусловно, небеспочвенными. 

Здесь цирковой парад не кончался. 

Ещё одним таинственным актёром под куполом этого цирка был Фил Тарталья, более известный как «Филли Щётка». Его имя тоже может быть знакомо широкой публике. Он был теневым покровителем Стю Ангера начиная с первых дней жизни «Малыша» в Нью-Йорке. Поговаривали, что Филли убил множество людей, работая на один из влиятельных мафиозных кланов. Этот бандит переехал в Лас-Вегас и обосновался там довольно давно, и потому был очень близким другом семейства Биньонов. 

Примерно в то же время я работал над биографией Стю Ангера, годами позднее опубликовав её в своей книге «Один на миллион». И говорю вам, Филли был настолько неотъемлемой частью истории Ангера, что только ему было под силу заполнить те многочисленные белые пятна биографии легендарного Стю, после его смерти в 1998 году. Проблема была лишь в том, что «Щётка» наотрез отказался общаться со мной. Он не желал разговаривать ни с кем, кто мог бы его опознать. По слухам, он шифровался до такой степени, что даже не имел страхового полиса и удостоверения личности, словно его и вовсе не существовало. Общение со мной могло раскрыть его реальную личность, а Филли хотел оставаться в тени. 

Из всех живых людей Филли общался только с Бенни Бененом, и тот отвечал ему взаимностью. Их часто можно было увидеть вместе. Однако когда я входил в букмекерскую контору или кафетерий, Филли немедленно растворялся, не говоря ни слова. Лишь однажды он кивнул мне в знак приветствия, во всех остальных случаях он не хотел иметь ничего общего со мной или кем-либо ещё, кроме Бенни. 

Мне вспоминается моё огорчение, когда атмосфера в заведении стала носить этот нездоровый характер. Несмотря на то, что изначально я устраивался на должность директора по связям с общественностью просто потому, что любил ошиваться в казино и вращаться в игорных кругах, вскоре я начал испытывать к «Подкове» глубокое чувство заботы и любви. Я постепенно начал ощущать себя смотрителем памятника, как будто это был Мемориал Линкольна или что-то похожее. Поэтому вместо того чтобы бездельничать как это делали остальные мои коллеги, я всецело отдавал себя тому, чтобы изменить заведение к лучшему. Я начал работать без выходных по 70 часов в неделю и буквально жил в «Подкове». Она стала смыслом моего существования на пару следующих лет. 

Когда в канун 2003 года Мировая Серия Покера легла бременем на мои плечи, я ещё не осознавал масштабов тех событий, которые должны были произойти. Сонному и прогнившему сумасшедшему дому предстояло превратиться в площадку для событий мирового значения. «Подкове» была уготована роль центра покерной вселенной и катализатора всемирного покерного бума.

О если бы не Джордж Фишер, который первым придумал привлекать игроков в Главное Событие WSOP, связываясь с непопулярными покерными представительствами, среди которых попадались и небольшие интернет сайты...

Напомню, что эта серия статей начиналась с событий, связанных с закрытием ныне забытой серии покерных турниров под названием «Зал славы». Оная проходила в «Подкове» на ежегодной основе и была отменена в сентябре 2002 года. 

Серия турниров «Зал славы», когда-то считавшаяся вторым по престижности событием в покерном мире после WSOP, превратилась в забытый обрывок прошлого. К сегодняшнему дню выстояли лишь немногие её рекорды, а большинство победителей преданы забвению, словно эти турниры и вовсе никогда не проводились. Они стали призрачным напоминанием о том, что любая слава мимолётна. 

Мировая Серия Покера была очень близка к повторению такой же судьбы – в апреле 2003 года она сама едва не превратилась в историю. Когда десятки покерных столов были вынесены со склада, подняты на верхний этаж и расставлены внутри турнирной комнаты известной как «каземат Бенни» – бывшем зале для бинго, превращённом в сцену для самого роскошного и престижного события в мире азартных игр, – лишь немногие люди понимали, сколь сложное положение у «Подковы» на самом деле. 

Иногда происходили утечки информации и пресса публиковала статьи о бедственном положении «Подковы». Это отнюдь не способствовало улучшению непростой ситуации, ведь вместо того, чтобы готовить публику к одному из самых ожидаемых событий года для каждого покерного игрока, местная пресса словно дежурила у постели умирающего. Газеты задавались вопросами: побьёт ли WSOP антирекорд прошлого года? Доживет ли эта легендарная серия до следующего года? 

И доложу я вам, вопросы эти задавались небезосновательно. «Подкова», например, не выполняла своих обязательств по уплате взносов на медицинское и пенсионное страхование своих работников, из которых оплачивались больничные; однажды я пришёл на приём к врачу и предъявил страховой полис, выданный мне работодателем, а через несколько месяцев я получил от больницы счёт за полное медицинское обслуживание, поскольку мой работодатель не уплатил страховой взнос. Помимо прочего в отношении «Подковы» выносили судебные решения на миллионы долларов, за отказ от оплаты услуг, налогов и тому подобного. 

Была у «Подковы» и масса частных кредиторов, все из которых выстроились в длинную очередь с готовностью урвать свой кусок. Жаль, что они не знали – никаких «кусков» у Подковы уже давно нет. Часть кредиторов была готова простить львиную долю своего займа, но никто не вернул им даже этих грошей. 

Происходящее усугублялось ещё и тем, что WSOP приходилось проводить в сильно обветшалом здании. Системе кондиционирования воздуха было как минимум 25 лет: перегруженные и выработавшие свой ресурс водяные теплообменники отчаянно нагнетали холодный воздух в раскалённое бетонное здание, которое месяцами находилось под открытым солнцем на сорокаградусной жаре. Чтобы соскрести со стен здания старый асбест «Подкове» пришлось бы заплатить несколько миллионов долларов – слишком высокая цена для красивого фасада – поэтому внешне здание походило на заброшенный склад. Даже бассейн на крыше был закрыт из-за слишком высоких затрат на его обслуживание. Учитывая все эти колоссальные проблемы, казалось, что единственный выход это пустить «Подкову» под снос и подать иск о собственном банкротстве. 

Банкротство. 

Слово на букву "Б" заставляло некоторых людей, а особенно покеристов, ронять кирпичи. 

После всех исков, судебных решений и пугающих финансовых проблем, которые испытывала «Подкова», можно ли было доверять этому казино свои деньги? Что если в разгар первого дня главного события WSOP в «Подкову» ворвутся судебные приставы и по решению суда конфискуют 10 миллионов долларов призового фонда в пользу кредиторов? Мировая Серия Покера не просто тонула. В финансовом смысле она уже села на рифы, а палуба её обильно кишела пиратами. 

И представьте себе удивление общественности, когда в преддверие WSOP 2003 держатели «Подковы» объявили о повышении турнирной комиссии. Игрокам прямым текстом предлагалось платить больший вступительный взнос, не получая взамен совершенно ничего. Сложно было придумать худший для подобной реформы момент. 

Помимо организационных, были и другие проблемы. Случившиеся годом ранее всевозможные подозрения администрации «Подковы» в жульничестве (например, избыточное количество фишек в конце одних турниров, пропажа фишек крупного достоинства в других, а также общая неспособность администрации поддерживать порядок из-за отсутствия рычагов управления и современных технологий) и вытекающие отсюда скандалы – сильно подорвали престиж WSOP. 

Но несмотря ни на что Мировая Серия Покера должна была состояться. 

Должность турнирного директора в том году разделили два приглашенных специалиста – Мэтт Сэвэдж и Джим Mиллер. По официальной версии Сэвэдж занимался в основном турнирами, проходившими на верхнем этаже в «каземате Бенни», а Mиллер отвечал за игры на деньги и отборочные турниры, которые проходили на нижнем этаже. Однако на самом деле их дуэт, присоединившийся к сумасшедшему коллективу «Подковы» по срочному трудовому договору – отвечал абсолютно за всё. Беннены не хотели вмешиваться в работу профессионалов и потому чаще оставались в стороне, а все связанные с покерным румом решения принимались только Мэттом и Джимом. Пожалуй, это единственная причина, по которой историческая Мировая Серия и связанные с ней регулярные игры в покер проходили весьма благополучно. 

Ситуация с господином Сэвэджем нуждается в отдельном разъяснении. Ещё до начала WSOP 2003 года Беннены решили, что это будет последняя Мировая Серия для турнирного директора по фамилии Сэвэдж (эту должность Мэтт занимал и в 2002-ом). Да – одного из лучших работников серии хотели посыпать нафталином всего лишь после двух лет работы. Мотив к подобному действию был довольно неоднозначным: Беннены считали, что никто – разумеется, кроме членов семьи – не должен получать слишком много власти работая «Подкове». Никто здесь не хотел возникновения прецедента, когда став популярнее и получив публичное признание какой-то турнирный директор смог бы повлиять на политическую обстановку внутри заведения, и потому Беннены решили, что срок полномочий любого турнирного директора WSOP не должен превышать двух лет. Подобная ротация руководящих кадров директоров, по мнению семьи, позволила бы всегда подбирать на эту должность самых лучших в своем деле людей. 

Таким образом, Сэвэдж начинал эту Мировую Серию, зная, что для него она будет последней. В свои 32 года он готовился быть выброшенным на берег карьерного роста в покерной индустрии. В знак своей признательности за проделанную работу, владельцы «Подковы» решили включить Мэтта в только что придуманный «Зал славы турнирных директоров». Будь что-то подобное предложено в период моей работы в казино, я бы ни за что не поддержал подобное безумие. Но к началу Мировой Серии 2003 года о создании ещё одной маленькой комнатки с не интересующими никого портретами раструбили везде, где только можно. Мэтт Сэвэдж, таким образом, стал первым (и единственным) лауреатом «Зала славы турнирных директоров». Всё это отдавало излишним пафосом. 

Мне было поручено заказать памятную табличку, украшенную именем Мэтта Сэвэджа как единственного лауреата. Забудьте о легендарных Дрече, МакКлилленде, Элбрехте, Томпсоне и других столпах турнирного покера. По версии Бенненов Мэтт Сэвэдж превзошёл их всех, и поэтому именно ему предстояло стать первым лауреатом. Это выглядело как неудачная шутка. 

Сегодня Сэвэдж действительно заслуживает подобных почестей. Но вручать такую награду неопытному руководителю, заканчивающему свой второй и, как казалось на тот момент, последний год работы в покерной индустрии – было похоже на неудачную шутку. Хуже того, чествование Мэтта как первого члена этого «престижного» клуба проходило в полупустом зале среди немногочисленных равнодушных игроков. Со стороны это смотрелось как полнейшее недоразумение. 

Перед началом того поворотного сезона Мировой Серии Покера легендарный мистер Джордж Фишер принимал активное участие во всём, что происходило в заведении. Этот человек был второй главной причиной, по которой я устроился на работу в «Подкову». С течением времени, однако, Джордж проводил на покерной сцене всё меньше времени. Рано или поздно он и вовсе исчез, передав дела доверенным работникам WSOP, в число которых входил и я. 

И, прежде чем мы оставим интереснейшую тему Джорджа Фишера, я хотел бы отметить неоценимый вклад этого великого провидца в Мировую Серию Покера. Джордж, пожалуй, сохранил её такой, какой она знакома нам сегодня. Я имею в виду, что он спас её от краха. Позвольте мне рассказать, как именно. 

Покерный офис «Подковы» был немногим больше кладовки уборщицы. Он располагался под лестничным пролётом, ведущим в столовую для сотрудников, и состоял из двух комнат общим размером с передвижной дом на колёсах. В меньшей из комнат стоял старый письменный стол, который с трудом удалось затащить вовнутрь. Чтобы пройти через эту комнату, нужно было протиснуться между столом, вплотную прижавшись к стене. Но, несмотря на такие стеснённые условия, Джордж Фишер и его ближайший подчиненный администратор WSOP Стив МакДональд работали в этом офисе душа в душу. 

На стене этого крошечного кабинета висела большая белая доска с надписями, выполненными мелким почерком. В этих надписях, при внимательном рассмотрении занимавших всю поверхность доски, были упомянуты, как их называл Джордж, «фабрики по производству игроков». Как-то раз к нему пришла гениальная идея договариваться с барами, казино, карточными клубами, частными компаниями, публичными домами – в общем всеми, кто соглашался сотрудничать c Мировой Серией, – привлекать людей к участию в главном событии. В обмен на услугу заведение бы получало статус официальной «фабрики по производству игроков для WSOP», что сулило бы за собой приятные вознаграждения. Идея Джорджа дала увесистые плоды. Ведя переговоры по телефону, он включал своё феноменальное обаяние, словно был продавцом и маркетологом с самого рождения, и уже к началу апреля белая доска была полностью покрыта чернилами. Фишер успешно разработал десятки «фабрик» по всему миру, и все они были готовы прислать людей в главное событие WSOP 2003. 

Несколько строчек на этой доске не привлекали тогда особого внимания. В частности, я говорю об онлайновых покер сайтах. Ничего серьезного их участие в схеме Фишера не сулило, так как в то время интернет покер был явлением достаточно новым и непопулярным. Одной из таких неприметных «фабрик» был новенький сайт PokerStars.com. На тот момент он существовал чуть больше года. 

Иногда я задумываюсь о том, как бы выглядела сегодняшняя индустрия, не посети Джорджа безумная идея сотрудничества с «конкурентами»? Что творилось бы в покере сегодня, не прими тогда PokerStars его предложение? 

Другим героем невидимого фронта был Дэн Голдман. В то время Дэниел трудился в должности главы маркетингового отдела PokerStars. Впоследствии мы с Дэном станем лучшими друзьями, а через некоторое время я даже устроюсь на работу в PokerStars. Но на момент нашей истории я ничего не знал о мистере Голдмане. Джордж Фишер снес великую стену, разделявшую тогдашних злейших врагов – физические карточные клубы и онлайновые покерные сайты – протянув свою руку, он предложил сотрудничать. По ту сторону баррикады это предложение было услышано; тандем PokerStars и «Подковы» стал, вероятно, самым важным союзом, который только видел покер. 

По сей день этот важнейший вклад в историю самой популярной карточной игры так и не был оценён должным образом. А ведь если бы той весной Дэн не был столь энергичным в своих попытках убедить владельца PokerStars Исаи Шейнберга сотрудничать с Мировой Серией Покера и посылать игроков в Лас-Вегас, то современный покер выглядел совершенно иначе. 

Расскажу вам другую историю, чтобы вы ещё более детально понимали обстановку внутри индустрии живого покера того времени. 

В 2003 году организаторским составом WSOP был впервые нанят профессиональный фотограф. Мы решили привлечь специалиста – парня звали Эрик Хэкинс – чтобы он задокументировал всю серию специально для «Подковы». К тому моменту мы с этим новоявленным сотрудником были знакомы уже достаточно хорошо – годами ранее я и Эрик вместе работали на всех турнирах Джека Биньона в Тунике. Эрик был лучшим, потому что работать с ним было легко. Он обладал подходящим менталитетом для того, чтобы не растеряться в дурдоме наподобие «Подковы», и качественно выполнить все порученные ему задания. После того, как мы условились насчёт гонорара, я пообещал Эрику номер в каком-нибудь отеле неподалёку от нашего казино. 

Однако в размещении фотографа в номерах отеля «Подковы» мне отказали, взамен – поселив его в нескольких километрах от исторического центра города. Таким образом, жильем Хэкинса должна была стать крошечная комнатка за $159 в неделю в мотеле, имевшем общую стенку с магазином порнографической литературы. Приехав в Лас-Вегас, Эрик рассчитывал на уютный и комфортный гостиничный номер неподалёку от казино, но в действительности ему было заказно проживание в какой-то дыре по соседству с наркоманами и проститутками. Никому не было дело до того, что в этом случае официальному фотографу Мировой Серии пришлось бы ходить пешком через печально известный район под названием «Голый город» в два-три часа ночи, с фотокамерой стоимостью несколько тысяч долларов в руках. В итоге Эрику пришлось снять номер за свои собственные деньги в более подходящем месте. 

Мировая Серия Покера 2003 года началась с турнира для работников казино с бай-ином $500. Турнир собрал неожиданно большое число участников, но затем показатели посещаемости устремились к нулевой отметке. 

Турнир по лимитированному Холдему, бывший неизменным трамплином для всего WSOP, не сработал в этот раз. В сравнении с предыдущим годом его посещаемость упала с 610 до 422 человек. Событие по семикарточному Стаду тоже обернулось провалом. Число участников снизилось с 253 до 177. И едва мы подумали, что готовы смириться с такими потерями и хуже уже не будет, как вдруг появились данные с турнира по Омахе хай-лоу. Число участников этого мероприятия упало почти наполовину – с 339 до 175! 

Со следующими несколькими турнирами дела обстояли не многим лучше. К концу первой недели WSOP 2003 года общая посещаемость серии упала на чудовищные 30 процентов в сравнении с прошлым годом. Большинство из нас было разочаровано, тогда как все остальные тряслись от паники. 

Когда во время чемпионата по Лоуболлу от двойки до семёрки по $5,000 я проходил через почти пустой игровой зал – с горечью глядя на ряды пустых столов и свободных стульев я изо всех сил пытался не падать духом. А тем временем за стенами «Подковы» все только и говорили, что о нашем главном конкуренте, казино «Белладжио». Внимание публики было приковано к новому покерному аттракциону под названием Мировой Покерный Тур – детище менеджмента «Белладжио», получившее собственное эфирное время на телеканале Travel. Сравнивать с WPT Мировой Серей в то время было таким же бесполезным занятием, как ставить на старую лошадь в гонке против гоночного болида. Казалось, что WSOP остался далеко в прошлом, а за WPT – будущее. 

«Подкова» переживала стремительный упадок, а WSOP был готов испустить свое последнее дыхание.

В 2003-ем в «Подкове» решили провести эксперимент. Идея завоевала популярность и с тех пор стала неотъемлемой частью освещения WSOP, но в период своего дебюта эта поистине великолепная задумка была обречена на провал из-за бездарной реализации. 

С учётом растущего интереса к событиям за финальными «Подкове» начала предлагать своим посетителям посмотреть за финалом живьем, в специальном зале с платным входом. Не забывайте, что это было задолго до появления качественных живых репортажей от Poker News, Poker Listings, Card Player и других вещателей, к которым мы привыкли сегодня. О твиттере тогда никто даже и не слыхивал. В те дни, если только вы не видели игру своими глазами, вы могли узнать результаты лишь дождавшись момента, когда какой-то из непосредственных наблюдателей финала доберется до своего компьютера и опубликует результаты на форуме какого-нибудь сообщества – к примеру, rec.gambling.poker. Во многих случаях тем самым человеком, который впервые публиковал результаты турнира для широкой аудитории, был я. По сравнению с сегодняшними технологиями то был каменный век. 

Поэтому идея живых репортажей имела свои преимущества. Проблема была лишь в том, что эти трансляции совсем не рекламировались. О них никто не знал. Оттого, проходя по залу в первый день серии, я очень удивился, когда заметил людей устанавливавших микрофоны и прокладывавших провода. Поначалу я решил, что это команда канала ESPN тестирует оборудование. Но вскоре мне удалось выяснить, что это семья заключила с одной местной телекомпанией партнёрское соглашение и теперь платные прямые трансляции WSOP дотянутся до интернета. 

Плата за просмотр лежала в диапазоне от $15 (трансляция только с финального стола) до $30 (пакет трансляций). К моему удивлению, ответственным за это назначили меня. 

Идея была обременена непреодолимыми трудностями. Во-первых, видеокамеры были зафиксированы и не двигались. Одна из камер была подвешена над финальным столом, а другая была расположена сбоку и показывала панораму стола и некоторых игроков, при условии, что они оставались в кадре. Качество изображения на обеих камерах было столь ужасным, что зрителю невозможно было разглядеть чьи-либо лица, не говоря уже о картах. Разумеется, встроенных в столы камер, которые бы фиксировали информацию о карманных картах игроков, тогда ещё не было. 

Хуже того, трансляция не сопровождалась каким-либо комментарием, а самих игроков было едва слышно на фоне приглушённого звука тасуемых карт и звона фишек. 

Это было словно наблюдать за изображением с круглосуточной камеры, установленной на космической станции NASA. Или смотреть «паутину» по телевизору. Скука смертная. Вы бы не стали смотреть такое даже бесплатно, не то чтобы за $15. 

Первое время подписчиками сервиса были друзья семьи. Но спустя неделю, когда число подписчиков так и не увеличилось, Ник вышел из себя. Он приказал мне отправиться в комментаторскую кабинку и самостоятельно проводить репортажи с финального стола. В крайнем случае, если бы я не смог комментировать происходящее сам (а в большинстве случаев так и было), я должен был обеспечить, чтобы кто-то – кто угодно – постоянно находился на комментаторском посту. Возможно, это позволило бы аудитории не заснуть. 

В течение следующих трёх недель я успел вытащить на эфир всех, кто умел говорить по-английски, и даже некоторых из тех, кто не умел. 

Комментаторы вызывали эмоции в диапазоне от истерического смеха до полного экстаза. Порой они просто жгли напалмом. Всё это напоминало неудачный спектакль. Зачастую комментарий был значительно более увлекательным, чем события за финальным столом. Некоторые люди, которых мы приглашали в эфир, нисколько не стеснялись высказывать своё мнение, и открыто высмеивали игроков за сомнительную игру. 

Неловкость ситуации существенно усугублялась теснотой комментаторской кабинки (если её можно было так назвать) и отсутствием звукоизоляции. Комментаторская позиция размещалась на деревянном помосте позади обитой ковром стены, и от финального стола её отделяли 5-6 метров. Но, поскольку из-за стены почти ничего нельзя было разглядеть, комментаторам приходилось полагаться на паршивые мониторы. Хуже того, многие голоса и комментарии доносились до стола и их могли слышать игроки. 

Однажды комментировавший игру Т. Дж. Клотье открыто прокричал в микрофон: «Он ни при каких условиях не может сделать колл… он будет полным идиотом, если уравняет». Все игроки за финальным столом, а также зрители слышали его голос, который нельзя перепутать ни с чьим другим. В итоге один из игроков сделал фолд, не ответив на чужой олл-ин, что побудило Эли Баласа обернутся в направлении комментаторской кабинки и крикнуть: «Ти Джей! Закрой свой рот!». 

Случались, впрочем, проблемы и другого рода. Однажды в качестве комментатора в эфир был приглашён гость, появление которого не предвещало никаких бед. Трансляция началась, но всего через несколько минут после этого мой телефон затрезвонил – на том конце провода был взбешённый Ник. Чтобы не раскрывать личность того проблемного комментатора, я буду называть его просто «Джон». 

– Убери этого чёртового паразита из эфира, немедленно! – орал Ник. 

– В каком смысле? 

– У тебя в эфире прямо сейчас Джон. Убери его со сцены, чёрт возьми! Я хочу поговорить с ним лицом к лицу. Я спущусь в кафетерий через 15 минут. Приведи его туда! Сейчас же! 

– Но что я должен сделать? Я не могу просто вытащить его из кабинки и прервать эфир. 

– Проклятье, меня не волнует, как ты это сделаешь. Этот аферист не будет сидеть там и вести репортаж из «Подковы», когда он должен мне сто тысяч долларов. Убери его из эфира, сию минуту! 

– Но, Ник, мы ничего ему не платим. Он работает бесплатно. 

– В кафетерии. Через пятнадцать минут. 

С этими словами он повесил трубку. 

И проблема была даже не в том, чтобы снять Джона с эфира. Главное, что я осознанно вёл бедолагу на малоприятную встречу с Ником Бененом. А ведь он великодушно согласился помочь нам с трансляцией... Конечно же, я выразил ему свою искреннюю признательность за то, что он пришёл к нам на помощь, но сам чувствовал, как на душе у меня скребут кошки. Вкратце – в кафетерии я стал свидетелем громкой ссоры и споров по поводу суммы долга. Удовольствия в этом было мало. 

Позднее мы перепробовали на роль комментаторов всех, кого смогли найти. Несколько раз мы так отчаянно нуждались хоть в чьём-то голосе, что однажды я сделал объявление для подписчиков наших трансляций: «А теперь специальный подарок для всех наших постоянных слушателей из Эстонии: в течение следующего часа впервые в истории мы проведём трансляцию на эстонском языке!» (Примечание: за финальным столом не было ни одного эстонца). 

Для этого нам пришлось попросить одного малоприятного зануду – который никогда прежде не бывал на WSOP и едва понимал английскую речь – в течение часа прокомментировать игру на его родном языке. Помимо эстонского, мы проводили подобные трансляции на многих других языках. 

Те немногочисленные иностранные гости, которых мы приглашали на роль комментаторов, были в восторге от этого предложения – в отличие от слушателей, которые платили от $15 до $30 за одну трансляцию с финального стола. Только представьте себе их шок, когда перед самой развязкой борьбы за золотой браслет комментарий трансляции переключался с их родного языка на вьетнамский или португальский! 

* * * 

Несмотря на все погрешности, организованные нами прямые эфиры сыграли свою роль в создании идеального шторма на Мировой Серии Покера 2003. Термин «идеальный шторм» используется не только для описания погодных условий. В широком смысле он означает стечение обстоятельств, создавших подходящие условия для свершения какого-то грандиозного события. 

Именно это и произошло на WSOP в том году: мы получили идеального победителя, с идеальной личностью, предысторией и фамилией, и всё это происходило под бдительным оком камер телеканала ESPN, показавших этот момент десяткам миллионов телезрителей в прайм-тайм в самое ненасыщенное другими спортивными событиями время года. 

Но никто не чувствовал приближение этого идеального шторма в тот вечер, когда стартовал заключительный турнир Мировой Серии. 

В тот день в «Подкове» царила подготовительная суета, и мне вдруг понадобилось заглянуть в главный офис. Когда я оказался на месте – проникнуть внутрь мне так и не удалось: помещение было оккупировано людьми, проходившими регистрацию в Главное Событие. Хвост очереди заканчивался в коридоре. Я заметил нескольких игроков в чёрных майках и кепках с незнакомым логотипом. Как оказалось, группу из приблизительно 40 человек, благодаря старания Джорджа Фишера, к нам прислал интернет-сайт PokerStars.com. 

Сегодня, в современную покерную эру, когда многим сильнейшим игрокам в мире всего по 23 года, вам трудно будет представить то, о чём я скажу, но десять лет назад игроков в онлайн-покер открыто высмеивали. Считалось, что они даже не способны мыслить как «настоящие» покерные игроки. Их воспринимали как притворщиков. Матёрые игроки в живой покер, десятилетиями оттачивавшие своё мастерство за настоящими покерными столами с настоящими дилерами, картами, фишками и деньгами – не воспринимали новое поколение игроков, всё чаще приезжавших поиграть живьём. К таким относились с презрением и усмешкой. Слова «игрок из интернета» были ругательством – неприкрытым намёком на неразвитые умственные способности. 

Таковы были господствующие настроения в 2003 году. «Настоящие» игроки в покер – в большинстве своём люди пятидесяти-шестидесяти лет – довольно потирали руки, предвкушая огромное преимущество над этими необстрелянными новичками. Считалось, что у «игроков из интернета» не было ни единого шанса на успех, поэтому их (или, по меньшей мере, их вступительные взносы), встречали с улыбками на лицах. 

Возможно, все эти насмешки были вызваны неуверенностью в собственном будущем – плохо скрываемым коллективным страхом того, что игра стоит на пороге больших изменений, в результате которых некоторые люди будут выкинуты на обочину истории. В 2003 году на Мировой серии было всего около 40 игроков из Интернета. Но годом спустя их число возросло в десять раз. Через несколько лет их будет уже в 30 раз больше. И не за горами был тот день, когда на покерных сайтах будут одновременно играть по 100,000 человек, в то время как крупнейший в мире физический карточный клуб едва мог вместить 3% от этого числа. 

Так или иначе, одним представителей интернет-выводка в чёрных футболках был бухгалтер ресторана из провинциального городка Нэшвилл, штат Тенесси. В покерном мире он никого не знал и сам был никому неизвестен. 

Это был первый «живой» турнир по покеру в его жизни. Разумеется, у него не было ни единого шанса на победу.

Посещаемость турниров WSOP 2003 года перед стартом Главного события была не просто низкой – она рухнула в пропасть. Общее число участников по сравнению с прошлым годом снизилось на 25 процентов. Кошмар наяву. 

Но после четырёх недель, минувших с начала Мировой Серии, никто не обсуждал эти печальные цифры. У всех на слуху были только покерные знаменитости. 

Золотые браслеты в том году выиграло множество известнейших игроков в покер:Дойл Брансон, Фил Хельмут, Джонни Чен, Хак Сид, Лэйн Флэк, Микки Эпплмэн, Джон Джуанда, Дэниел Негреану, Мен «Мастер» Нгуен, Крис Фергюсон, Эрик Сайдел и Карлос Мортенсен. Одни только победы Брансона, Чена и Хельмута чего стоят, причём Чен и Хельмут выиграли даже по два браслета! 

Именно об этом писали в прессе и говорили в покерной среде, а про снижение посещаемости Мировой Серии никто и словом не обмолвился. 

Поэтому, не зная реальных цифр, в преддверии битвы за 36-й золотой браслет в Главном Событии WSOP, также известном как Чемпионат мира по покеру – от старой калоши под названием «Подкова» все ожидали чуда. И лишь организаторам было известно, что хорошая касса могла собраться только в том случае, если действия Джорджа Фишера действительно оказались дальновидными, и установленные им партнёрские отношения с местными казино и карточными клубами, а также покерными интернет-сайтами – в самом деле помогут привлечь больше игроков. Но могло ли это компенсировать 25-процентный дефицит? 

В 2002-ом Чемпионат мира привлек 631 участника. С учётом существенного снижения посещаемости в турнирах, предваряющих Главное Событие, мы были бы счастливы повторить прошлогодний результат. Но неожиданно, всё сложилось как нельзя лучше. 

Нужно отметить, что для сотрудников «Подковы» это были не просто «числа». Успех Мировой Серии Покера был делом огромной личной гордости для каждого из нас. Я также солгу, если не добавлю, что мы испытывали горькую обиду от тех больших перемен, которые произошли в районе Стрип – в особенности на казино «Белладжио» с их фирменным аттракционом под названием Мировой Покерный Тур. Мы чувствовали, что эти выскочки относятся к нам без должного почтения. Некоторые люди из «Белладжио» в интервью прессе всячески подчёркивали, что главные в Вегасе теперь они. Словом, в свое время создатели WPT радостно танцевали на могиле величайшей покерной традиции, нисколько не сожалея об этом. 

А тем временем мы фундаментально отличались от наших конкурентов во всех мыслимых отношениях. У нас были давние традиции, берущие начало почти четыре десятилетия назад. У них в этом плане была дуля с маком. Стиль и оформление их турниров тоже сильно отличались от наших, вызывая отвращение у поклонников покера вроде меня. К примеру, пафосный финальный стол Мирового Покерного Тура больше походил на съёмки программы «Кто хочет стать миллионером?», чем на брутальный покерный турнир. Их чемпионат проводился в первоклассном отеле стоимостью в миллиард долларов, которым владел строительный магнат Стив Винн. Наш же чемпионат проходил в построенной полвека назад разваливающейся забегаловке, которой владела разобщённая семья, едва оправившаяся от судебного разбирательства, связанного с убийством одного из её членов. 

Таким образом, достижение волшебного числа 631 было крайне важным для того, чтобы закончить провальный сезон 2003 года на мажорной ноте, и не позволить публике думать, что любой молодой выскочка с амбициями в силах утереть нос старейшему покерному фестивалю. 

Когда я вошёл в «Подкову» утром 19-го мая, воздух внутри был наэлектризован – за годы, проведённые в покере, мне никогда не доводилось чувствовать ничего подобного. У меня никогда не было того, что называется «шестым чувством», но когда в то утро я поднимался на эскалаторе на верхний этаж, где вот-вот должен был начаться турнир, это чувство всё нарастало и нарастало. 

То, что я увидел, было похоже на чудесное видение. Полный экстаз! Очередь из игроков, желающих зарегистрироваться, тянулась вниз вплоть до холла второго этажа. И за час до начала турнира мы зарегистрировали желанного 631-го участника. Выражаясь покерной терминологией, у нас теперь был фриролл, и число участников могло вырасти ещё больше. 

Однако выдыхать с облегчением было ещё рано. Успех принёс с собой ожидания и обязанности. Рост числа игроков обернулся проблемами с недостаточным количеством столов и нехваткой покерных дилеров. Мы готовились принять чуть более пяти сотен игроков, усадив их за 60 столов. С учётом столов, уже стоящих наверху в «каземате Бенни», а также столов, которые использовались для кеш-игр и стояли на нижнем этаже, мы могли разместить 600 с лишним человек. Посадочные места закончились, а игроки всё прибывали и прибывали. 

В какой-то момент турнирные директоры Мэтт Сэвэдж и Джим Mиллер осознали, что у них нет иного выбора, кроме как сажать за столы по 11 человек (по крайней мере, на первое время – пока игроки не начнут выбывать из турнира). Это был беспрецедентный шаг. Но вскоре стало очевидно, что даже столы на 11 человек не смогут спасти ситуацию. Персоналу была дана команда «аврал». Мы лихорадочно обзванивали соседние казино с просьбой одолжить нам дополнительные покерные столы и стулья. Некоторые казино согласились помочь, но остальные заведения, будучи по-прежнему злы на «Подкову» по целому ряду очень веских причин, отказывали и бросали трубку. 

Пока дилеры сдавали карты, а стеки фишек росли, убывали и снова росли, переходя от одних игроков к другим в сумасшедшем вихре флопов, тёрнов, риверов, удачных раскладов и бэдбитов, наш техперсонал таскал через весь зал покерные столы и волочил стулья, готовя место для очередного 11-max безумства. Некоторые из этих столов были беспорядочно расставлены в центре холла в нарушение норм противопожарной безопасности и других правил. Четыре стола были наспех пристроены внутри букмекерской конторы – небольшие деревянные конторки, похожие на школьные парты, пришлось штабелями свалить у стены, чтобы освободить место для крупнейшего в истории турнира с бай-ином $10,000. 

Некоторые столы и стулья были изношены до такой степени, что раскачивались из стороны в сторону. Складные металлические кресла, какие можно увидеть в зале Организации ветеранов зарубежных войн, разбитые и безнадёжно перекошенные, едва удерживали на себе тучные тела и жирные мечты игроков в покер, большинство из которых специально слетелись в Лас-Вегас на главное покерное событие года. 

И, несмотря на всё это сумасшествие – шаткие столы с изношенным сукном; несочетающиеся между собой металлические кресла, качающиеся на несбалансированных ножках; столы и стулья, таскаемые в проходах; мебель, нагромождённая в углах; крики и просьбы принести новые колоды и фишки; дилеры, вызванные из зала казино, которые впервые за свою карьеру сдавали в техасский холдем; непрерывные объявления по громкой связи, которые невозможно было разобрать, – всё каким-то чудесным образом работало. Никто не жаловался. Все, кажется, отнеслись с пониманием к этой ситуации. Это было похоже на единение тысяч незнакомых людей во время какого-нибудь национального кризиса или стихийного бедствия. 

Как только 839 игроков были зарегистрированы и рассажены за столы, с каждой минутой дела становились всё легче. Число игроков уменьшилось до 800, затем до 750, а затем до 700. К вечеру число участников турнира снизилось до 500 и продолжало уменьшаться. Корабль под названием «Мировая Серия Покера» поплыл вперёд на всех парах. Это была победа, и весьма неожиданная. Никого из нас, похоже, уже не волновало, что будет дальше. Возможно, это спорное утверждение, но Мировой серии покера того года суждено было стать самой успешной в истории. 

Ужиная той ночью в «Подвале Хьюго» в соседнем казино «Четыре дамы», я уплетал стейк с таким аппетитом, будто целый месяц ничего не ел. Мы пили за наш успех и процветание WSOP. 

Несколько часов спустя, участники первого игрового дня игроки разошлись по домам. Для покеристов день был окончен, но для некоторых служащих, включая меня, настоящая работа только начиналась...

Покеристы думают, что игровой день заканчивается тогда, когда сдан последний ривер и разыгран последний банк. Как бы не так! 

Для немногих избранных важнейшая часть дня и ночи начинается сразу после того, как игроки покидают турнирную комнату. 

Одной из наименее приятных задач в турнирном покере и в отчётности как таковой является обработка информации о количестве фишек у оставшихся в турнире игроков, которая осуществляется поздней ночью после окончания игрового дня. За это время сотрудники должны внести в базу данных сотни имён, чисел и цифр. Игроки, которые вышли во второй день турнира, подписывают небольшой клочок бумаги, где указываются их имена и количество фишек. Может показаться, что это очень простая процедура. Увы, она была бы простой только в том случае, если бы игроки делали всё так, как их просят, а не как им захочется. 

С этой процедурой постоянно возникают какие-то проблемы. Последние часы каждого дня, как правило, превращаются в одну сплошную мороку. 

В такое время нам приходится возиться с чужим неразборчивым почерком, пустыми бланками, пропущенными именами и прочей ахинеей, не позволяющей составить точный список, отражающий расстановку сил в турнире. После составления этого списка его нужно опубликовать, чтобы он стал известен всему миру. Прочерки, описки и прочие ошибки в этом списке выставляют администрацию турнира некомпетентной, не говоря уже о вреде, наносимом авторитету порядочных игроков, сделавших всё добросовестно и указавших достоверную информацию о себе. 

Ошибки в регистрационных карточках, порой, бывают столь шедевральными, что превращаются в живые анекдоты. Должность члена комиссии по составлению отчетов могла бы претендовать на одну из самых жизнерадостных специальностей, если бы те самые регистрационные карты не приходилось проверять в самом конце напряжённого, 14-часового рабочего дня. Каждая карточка с неразборчивыми надписями требовала дополнительных пяти-десяти минут на сверку с первоначальным регистрационным листом. Во время этой процедуры нам приходилось становиться «почерковедами», словно мы работали в криминальной лаборатории. 

К тому времени, когда начинался ночной подсчёт фишек, я обычно был опустошён и выжат как лимон. Необходимость возиться с нечитаемыми регистрационными карточками в 3:15 ночи, зная, что в 11 утра я должен вернуться к работе, а перед этим у меня будет всего 3-4 часа на отдых и сон, вызывало у меня глубокую тоску. 

Слово «*****» произносилось в «Подкове» очень часто, и с той поры, вероятно, было произнесено ещё десять тысяч раз. Забудьте о милосердии – у меня его не было. Неужели людям, чёрт возьми, так трудно правильно написать свои имена? Насколько вообще сложно написать своё собственное имя на куске бумаги? 

Но по-настоящему обескураживающие ситуации всегда случались следующим утром, когда какой-нибудь игрок подходил ко мне и начинал причитать: «Вы неправильно написали моё имя!». Почти всегда это объяснялось тем, что предыдущей ночью этот болван не написал в карточке своё имя или ему было лень потратить всего 40 секунд на то, чтобы заполнить форму правильно. Я не верю в насилие, но в такие моменты у меня возникало глубокое желание как следует двинуть ему в середину лица. 

Вы можете сказать, что весь этот гнев происходит из моих глупости и высокомерия, и, возможно, будете правы. Я никогда не подвергал вспышки своего гнева психоанализу. Однако работа на должностях, предполагающих контакт с широкой публикой, порой вызывает сильное раздражение, которое может выглядеть чрезмерным. Однако важно понимать, что негативные эмоции от этих мелких инцидентов постепенно накапливаются и, в конце концов, могут вывести из себя даже сильного духом человека. 

Той ночью регистрационных карточек накопилось очень много. Передо мной лежала огромная стопка; возможно, там их было 350 или около того. Если произвести нехитрые математические подсчёты, предположив, что ввод информации (имя игрока, город, количество фишек, стол и место) с одной такой карточки в таблицу Excel занимает около 20 секунд, становится понятно, что вся работа сводилась к двум часам непрерывного набора на клавиатуре. Некоторые из игроков и их друзья толпились поблизости, надеясь получить на руки первую распечатку списка игроков, прошедших во второй день турнира. Они жаждали узнать, с кем им придётся играть на следующий день. Примерно через час после начала работы над составлением отчёта – непосредственно после того момента, как ко мне в двадцатый раз пристали с расспросами касательно появления отчета – я отбрасывал всю вежливость и просто кричал: «Закрой дверь!», и чем дальше, тем более грубыми становились мои слова. 

В самый разгар этого процесса я наткнулся на одну из тех раздражающе запутанных регистрационных карточек: 

КРИСТОФЕР Б. МАНИМЕЙКЕР 

ГОРОД: НЭШВИЛЛ, ШТАТ ТЕННЕССИ 

КОЛИЧЕСТВО ФИШЕК: 60 475 

СТОЛ: 57 

МЕСТО: 6 

Я легко узнал большую часть игроков, идущих в первой двадцатке. Но этот был мне неизвестен, хотя шёл на 11-м месте. По причине столь высокого места в чипкаунте, к этому игроку ожидался большой интерес в течение второго игрового дня, особенно со стороны телеканала ESPN – в тот год WSOP впервые начал освещаться этим телеканалом. 

Ну и что за долбаный шутник это написал? 

Крис Б. МАНИМЕЙКЕР? 

Меня насторожила буква «Б», сокращение от его второго имени. Подписавшись «КРИС Б. МАНИМЕЙКЕР», этот неизвестный игрок либо пошутил, либо «Манимейкер» был его псевдонимом и он просто забыл дописать после него свою фамилию. Многие игроки в действительности использовали имена вроде Мен «Мастер» или Марсель «Летучий Голландец». Я решил, что «Манимейкер» было кличкой этого деревенщины. 

Не знаю, почему мы не перепроверили его имя. Возможно, это произошло из-за того, что наши компьютеры в очередной раз зависли, что случалось в «Подкове» довольно часто. Так или иначе, но мы сообщили всему миру, что на 11-м месте идёт КРИС Б. «МАНИМЕЙКЕР» ???, поставив вместо его предполагаемой фамилии вопросительные знаки. 

Наступил полдень следующего дня, и игра в турнире возобновилась. 

Моей первой задачей было найти того болвана, который на месте реальной фамилии в своей карточке зачем-то указал псевдоним… «МАНИМЕЙКЕР», ну надо же. 

Отыскать этого парня не составило труда. Крис оказался тихим, скромным молодым человеком. Я и ожидал увидеть кого-то подобного, поскольку знал, что этот человек работает бухгалтером в крошечной сети ресторанов. Когда я представился Крису, он, похоже, уже понял, что мне от него нужно. 

«Хотите посмотреть моё удостоверение личности?», – спросил он. 

«Да, мне нужно знать, как пишется ваша фамилия», – ответил я. – «Похоже, в нашу базу данных закралась ошибка». 

«Она пишется точно так, как произносится», – сказал Крис. 

Представьте мой шок, когда я увидел водительское удостоверение штата Теннесси, в котором рядом с фотографией улыбающегося 27-летнего южанина ясно значилась фамилия МАНИМЕЙКЕР. 

«Я прошу прощения, просто…» 

Крис перебил меня на полуслове: «Ничего страшного. Такое случается постоянно, я уже привык». 

Могу себе представить, какие неудобства в жизни доставляла ему такая необычная фамилия. А я оказался ещё одним Фомой неверующим на его пути. 

Скажу лишь, что некоторый скептицизм с моей стороны был оправдан. Никогда в своей жизни я не сталкивался с человеком, которого звали Манимейкер. Ни разу. Эта фамилия казалось мне выдуманной. Для игрока, претендующего на величайшие призовые в истории покера, она звучала слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но в действительности эта фамилия была настоящей. 

Когда я отошёл от стола № 57, у меня автоматически включился рефлекс высокомерия по отношению к «интернетчикам». Надменность такого рода, как вы знаете, в ту пору была очень распространенным явлением, и у людей со стажем в покере проявлялось на уровне инстинкта. 

«У этого несчастного юноши нет ни единого шанса», – подумал я про себя.

В одной из предыдущих частей я уже ссылался на классическую песню Дженис Джоплин, в которой есть строчка: «Свобода – это всего лишь слово, означающее, что терять уже нечего». 

В покере это называется «фриролл». 

Для Манимейкера Мировая серия Покера была именно таким фрироллом. Ему было нечего терять. Фриролл для него начался в тот момент, когда он сел на самолёт и полетел в Лас-Вегас. 

Вскоре после того, как число участников самой элитной покерной игры в мире сократилось до трёх человек, турнир покинул чемпион мира 1995 года Дэн Харрингтон. Фарха, таким образом, остался наедине с Манимейкером. Во время планового перерыва, в течение которого технический персонал готовил телекамеры к эпическому матчу один на один, оба финалиста покинули сцену и проследовали в общественный туалет, находившийся примерно в 40 шагах от финального стола. Под звуки смываемой воды в туалетах они обсуждали сделку, что на покерном языке означает договор о дележе призовых денег. Я не был в курсе этого разговора и его подробностей, но оглядываясь назад, мне кажется, что Фарха допустил свой решающий стратегический просчёт не за столом, а там, в туалете. Манимейкер и Фарха раскрыли подробности своего разговора в других отчётах об этом событии (прочтите серию статей «У нас были короли»). Суть в том, что Фарха предложил финансовые условия, явно оскорбившие Манимейкера, у которого подлинной любительской страсти к игре было гораздо больше, чем амбиций стать новым чемпионом мира. Предложить ему такие условия было словно пнуть питбуля. 

Отсутствие у Фархи должного уважения к Манимейкеру едва ли было чем-то из ряда вон выходящим. Подобное отношение разделяли почти все любители покера, собравшиеся в тот вечер в зале. Даже осведомлённый и уважаемый мною человек, который пригласил меня на эту работу и благодаря которому я стал непосредственным свидетелем тех важнейших событий покерной истории, разделял точку зрения Фархи на этот матч. 

Джордж Фишер, директор по покерной деятельности казино «Подкова», спустился в зал из своего гостиничного номера, как только началась игра один на один. Он жил в номере-пентхаузе отеля при «Подкове» и в течение всей Мировой серии редко появлялся на публике. Фишер ушёл из жизни в 2005 году. Если бы не это, я бы не стал рассказывать эту историю. 

«У него нет ни единого шанса, всё кончено», – шептал мне Фишер, когда два финалиста занимали свои места перед решающей схваткой за звание чемпиона мира 2003 года. 

«О чём ты говоришь, Джордж – что значит «всё кончено»?», – спросил я. – «Ты думаешь, Манимейкер останется с носом?» 

«У Манимейкера нет ни шанса. Всё кооооооооооооончено.» 

Это было весьма смелое утверждение от сведущего человека, особенно, учитывая то, что у Манимейкера на тот момент было около двух третей всех фишек. Я тут же подумал о самом худшем. 

«Подкова» имела дурную славу заведения, в стенах которого происходили кое-какие махинации. На днях я опубликую ещё одну часть этой истории, но меня совсем не привлекает перспектива однажды утром проснуться и обнаружить в своей постели отрубленную лошадиную голову. Так что обсудим эти «слухи» как-нибудь в другой раз. 

«О, чёрт, Джордж, только не говори мне, что ему будут подтасовывать карты!» 

«Нет, нет, нет. Ничего такого», – ответил Фишер. – «Просто Сэмми никак не может проиграть этому Манимейкеру. Этого не случится.» 

Да, все мы, сидевшие тогда в зале, жестоко заблуждались – каждый из нас, за исключением примерно трёх человек. 

Если этот незабываемый, изумительный, чудесный и одновременно с тем кошмарный и мучительный момент нашей истории под названием «Мировая серия покера 2003 года» и мог затмить какой-то единственный эпизод, то это была та самая Раздача. 

С тех пор Раздача получила известность как величайший блеф в истории покера. Лично я в этом не уверен, поскольку множество отличных блефов так и остались никому не известными. Но, конечно, в плане исторического значения едва ли что-то в обозримом будущем сможет превзойти невероятный олл-ин Манимейкера против Фархи в конце их дуэли – олл-ин, который, пожалуй, и определил исход финала. Если бы Фарха выиграл тот огромный банк, то он впервые в матче перехватил бы лидерство по фишкам, а Манимейкер после этого, скорее всего, расклеился и остался бы лишь сноской в покерной истории. Но Манимейкер выиграл тот банк и воплотил в реальность заветную мечту каждого игрока в покер. Это было равносильно пересечению линии ворот и победному тачдауну в Супер Боуле за секунды до конца матча или хоумрану во второй половине последнего иннинга в финале бейсбольной Мировой серии. Манимейкер совершил невозможное и показал всем живой пример. Его триумф навсегда вошёл в историю, и игроки в покер, скорее всего, будут говорить о нём ещё в течение столетия. Если пару чёрных восьмёрок и тузов (так называемая «Рука мертвеца», карты, которые были на руках у «грозы Дикого Запада» Била Хикока в тот момент, когда он был застрелен) до сих пор помнят по прошествии более 150 лет, то «блеф Манимейкера», безусловно, навсегда останется в коллективном сознании всех покерных игроков будущего – до тех пор, пока будут существовать карты и фишки. 

Авторитетный специалист по этому вопросу Мэтт Лессинджер, автор «Книги о блефе» (The Book of Bluffs by Matt Lessinger), назвал этот блеф величайшим в истории, «по крайней мере, из числа тех, о которых нам известно». 

Несколько раздач спустя всё завершилось. Свидетелями этой легендарной победы были около 300 человек. Как и в случае с Вудстокским рок-фестивалем, сегодня тысячи людей утверждают, что были там и видели это воочию. Но площадка вокруг финального стола и турнирный зал на самом деле вмещали не более нескольких сотен человек. Когда в момент победы Манимейкер в экстазе помчался через сцену в объятия своего гордого отца, те 300 человек, ещё не осознавая того, аплодировали величайшему моменту в истории игры, который пробудил интерес к покеру по всему миру и привлёк в течение следующего десятилетия около 60-70 миллионов новых игроков. 

С тех пор меня много раз спрашивали, в какой именно момент я осознал масштаб произошедших событий. Так вот, ни тогда, ни даже поздно ночью после финала я этого ещё не понимал. Измотанный лишениями недавнего прошлого, я наслаждался празднованием настоящего, а будущее казалось мне слишком далёким, чтобы думать о нём в тот славный момент, когда я стоял рядом с двумя с половиною миллионами долларов, разложенных стопками из хрустящих стодолларовых купюр на столике неподалёку, и рукоплескал чемпиону. Увидев, что дюжина фотографов уже вовсю щёлкает своими затворами, я подозвал двух девушек-моделей, которых мы наняли для участия во всех значимых фотосессиях с победителями. В свете непрекращающихся вспышек фотокамер Манимейкер был похож на новую звезду, оказавшуюся в самом центре внимания на Бродвее. 

Манимейкер внезапно стал знаменитостью. Он мгновенно превратился в икону покера и стал послом всех тех людей, которые годами работали над повышением популярности игры, а также тех, кто вскоре привлёк в неё миллионы новых игроков, вдохновлённых его историей и триумфом. 

Мировая серия покера 2003 года была официально завершена. 

Но моя настоящая работа только начиналась, и я наслаждался каждой её минутой.

Меня часто спрашивали: в какой момент я понял, что всё изменилось? 

Я бы солгал, если бы сказал, что это был тот момент, когда Крис Манимейкер победил. 

На самом деле осознание этого пришло ко мне на следующее утро. 

Мировая серия покера 2003 года не просто завершилась на высокой ноте. Она окончилась взрывом, который был настолько сильным, что повлиял на популярную культуру, особенно среди молодых людей. Позже я выразил этот феномен в простом, но броском словосочетании «покерный бум», которое приобрело всеобщую известность. 

После того, как эти два слова были подхвачены СМИ, их стали использоваться в сотнях газет и журналах по всей стране… и даже за рубежом, поскольку покерное безумие неные охватило весь мир. Словосочетание «покерный бум» идеально подходило для описания той гигантской волны, которая вскоре должна была подняться и вознести каждого, кто каким-либо образом был связан с покером, на новые высоты. Но у этого явления была и обратная сторона: все волны, в конце концов, разбиваются о берег и исчезают в песке. 

Когда поздно ночью после победы Манимейкера я возвращался домой из «Подковы», у меня, наконец, появилось время отдохнуть и спокойно осмыслить произошедшее. Я оказался свидетелем самой сногсшибательной недели в истории покера – относительно короткого отрезка времени, в течение которого «Подкова» и Мировая Серия восстали из небытия и начали фигурировать на главных страницах спортивных и развлекательных разделов каждого печатного издания Америки. 

Казино, которое многие считали позором Лас-Вегаса, в мгновение ока стало самым восхитительным местом для нового поколения игроков. Им, пожалуй, никогда бы и в голову не пришло зайти в настолько старомодное заведение как «Подкова», не сотвори Манимейкер в нём историю. До этого момента мне как ответственному за связи с общественностью приходилось постоянно оправдываться за «Подкову», по самым различным поводам. А теперь я с большой гордостью демонстрировал всем наши боевые шрамы и разные странности. Непонятные уродства приобрели свой шарм: я начал показывать журналистам, съёмочным группам и особо важным персонам достопримечательности «Подковы», выставляя напоказ наши недостатки и спрашивая при этом: «Вы уверены, что сможете найти что-то подобное этому на Лас-Вегас Стрип?» Всем это нравилось. Мы были настоящими. 

Мой босс Ник Бенен сумел принять возросший авторитет заведения как никто другой. Нас абсолютно не волновало, что про нас говорят или думают. Сразу после окончания WSOP «Подкова» на месяцы превратилась в весёлую общагу. Покерная комната разрывалась от обилия кэш-игр, включая игры в безлимитный холдем, которые впервые стали проводиться регулярно. Такого аншлага не наблюдалось никогда прежде. Частенько игра шла одновременно на 20 столах – в четыре раза больше, чем до Мировой Серии Покера 2003 года. Некоторые посетители заходили внутрь только ради того, чтобы посмотреть на казино. Галерея чемпионов Мировой Серии – коллекция помещённых в рамки портретов всех чемпионов мира по покеру – мгновенно стала туристической достопримечательностью. 

В самом деле, мы воспользовались нашим звёздным часом и создали себе полностью новый имидж – превратили наши очевидные недостатки (гниющее и умирающее казино) в крайне привлекательные достоинства. Мы всячески подчёркивали то, что наше казино было одним из немногих в Лас-Вегасе, которым управляла семья. Владельцы заведения могли пройти через зал в любое время. Кто-то из них даже мог сидеть за покерным столом – именно это и произошло одной незабываемой ночью, которая служит предметом обсуждения и по сей день (об этом в одной из следующих частей моего рассказа). 

Где ещё в Лас-Вегасе, кроме как в «Подкове», можно было пройти по ковровым дорожкам и поиграть в кости за теми же столами, за которыми когда-то стояли Титаник Томпсон, Бенни Биньон, Арчи Карас, и где до сих пор рождаются легенды азартных игр вроде нового феномена по имени Крис Манимейкер? Один единственный незабываемый момент превратил «Подкову» из тонущего корабля в одно из самых популярных и модных мест среди игорных заведений Лас-Вегаса. 

Манимейкер изменил всё. Тогда казалось, что главным итогом WSOP 2003 было преображение «Подковы», но в действительности это было ничто по сравнению с тем влиянием, которое победа Манимейкера оказала на Лас-Вегас, на всю страну и на весь мир. Это событие внесло изменения в сетку телепрограмм. Изменилась обстановка в университетских городках. Покер внезапно стал средством самовыражения для миллионов простых людей, не преуспевших в какой-либо другой области, но загоревшихся стать игроками в покер. Почти везде в Америке покер перестал быть чем-то неприличным. Он стал правильным и модным увлечением. Покер превратился в игру миллионов.

Я помню утро после победы Манимейкера настолько отчётливо, как будто это было вчера. 

У меня при себе всё время были два мобильных телефона. Я постоянно был «на проводе». Мой телефон мог зазвонить как в 3 часа дня, так и в 3 часа ночи. Мне мог позвонить Ник Бенен по какому-нибудь срочному делу, а мог позвонить какой-нибудь журналист из Австралии, не подумав о том, какой сейчас час в Лас-Вегасе. 

Один телефон был моим личным телефоном, а другой мобильник был напрямую подключён к коммутатору «Подковы». Все звонки от средств массовой информации или телевидения перенаправлялись с коммутатора прямо на мой номер. Коммутатор работал круглосуточно без выходных. Звонки поступали со всего мира, днём и ночью. 

Проснувшись в ту пятницу около полудня, я взял одну из трубок и начал прослушивать оставленные голосовые сообщения. Именно тогда я и осознал, что всё изменилось. Навсегда. 

«Это Нью-Йорк, издательство Дейли Ньюз…» 

«Я из Чикаго – Трибьюн…» 

«Я звоню вам из Блумберга…» 

«Это «Теннесиец», самая большая газета в Нэшвиле…» 

«Я из ток-шоу «Холодная пицца» на канале ESPN…» 

А затем было это сообщение: 

«Я из Шоу Дэвида Леттермана. Мы хотели бы связаться с Крисом Манимейкером». 

Это и был тот самый момент, когда я понял, что всё по-настоящему изменилось. Великий момент. 

К концу дня я получил столько голосовых сообщений, что уже не успевал перезванивать. 

Тем вечером я был приглашён на званый ужин, организованный покерным профи Питером Коста. Ужин проходил в Ferraro’s, популярном в те годы итальянском ресторане на Фламинго Роуд. Кроме меня туда был приглашён ВЕСЬ покерный бомонд – там были абсолютно все. Мы заняли всё заведение: бар и ресторан были битком набиты покерными знаменитостями. В центре сцены стоял огромный рояль. Гостей развлекал серенадами британский профессиональный игрок Дэвид «Морской Дьявол» Улиотт. 

Там я встретился с Дэном Голдмэном. Я знал, что Дэн полностью осознаёт важность этого уникального исторического момента. Ему не нужно было это объяснять. Можно даже сказать, что Дэн опередил своё время. 

В то время как десятки других гостей стояли за стойкой бара и говорили о покере и Манимейкере, мы с Дэном заняли тихий диванчик в стороне от всех. Я помню, как посмотрел через стол прямо на Дэна и сказал: «Это ещё не конец. Это только начало. Наша работа – моя и твоя – только начинается». 

Дэн понимающе кивнул головой. Он прекрасно это осознавал. 

Со временем я понял, какой подход отделяет тех, кто добивается успеха, от тех, кто просто следует за лидерами. Это был один из ключевых моментов в истории игры. Конечно, мы тоже пили и праздновали успех вместе со всеми, но на уме у нас были великие замыслы. 

Дэн уже готовил свою маркетинговую кампанию, в которой планировал использовать победу Манимейкера для раскрутки сайта PokerStars.com. Это был не просто момент, с которого начался «покерный бум», это также было началом атаки PokerStars на своего главного конкурента, лидера индустрии онлайна – Party Poker. Многообещающий покерный сайт имел все козыри для того, чтобы стать одной из самых быстрорастущих и наиболее успешных игорных компаний в мире. 

Какими нелепыми сейчас кажутся наши посиделки тет-а-тет с Дэном той ночью, с напитками и доносящимися издали радостными возгласами, заглушаемыми «Морским дьяволом», поющим песню Джона Леннона «Imagine» («Представьте») под звуки рояля! Но этот момент до сих пор стоит у меня перед глазами. 

Вы просто… 

… представьте. Тогда я даже не мог себе вообразить, что оффшорный покерный сайт, где помимо Дэна в то время работало, быть может, 150 сотрудников, не только переживёт «Подкову», но в конечном итоге будет оцениваться в 200 раз дороже, чем сумма, за которую вскоре будет продано наше казино. 

… представьте. Менее чем через год я уйду из «Подковы» и перейду на работу в PokerStars.com в качестве всемирного директора по связям с общественностью и буду в непосредственном подчинении у Дэна. 

… представьте. Как бы повернулся ход истории, если бы PokerStars тогда сообразили, каким неустойчивым было финансовое положение «Подковы», и предложили за неё, скажем, $50 миллионов, чего было бы вполне достаточно для того, чтобы выкупить казино и вместе с ним – Мировую Серию Покера? 

То был перекресток. К сожалению, на перепутье не всегда можно предугадать, куда повернёт поток.